Заложники Солнца (СИ) - Страница 8

Когда Кирилла принялись трясти за рукав, он понял, что ухитрился задремать.

— На, — сказала Олеся. — Обед. — И сунула в руки миску с ложкой.

Прибор ночного видения, пока хозяин спал, болезненно впечатался в скулы. Кирилл, поморщившись, ослабил крепление.

— Где мы находимся?

— Железку перешли, — непонятно пробурчала Олеся. — Держи посуду.

Кирилл взял в руки «посуду» — металлическую миску, — и адаптка прицельно, не разлив ни капли, плеснула туда что-то из фляги с широким горлышком.

«Что-то» оказалось горячим — мгновенно нагревшаяся миска обожгла руки. Кирилл вскрикнул и коварную посудину выронил.

— Ты чего орешь?

— Горячо…

— Так поставить надо было! Поднимай давай. У нищих прислуги нету!

Кирилл торопливо перекинул ноги через борт телеги.

Неловко спрыгнул на землю, ухитрившись наступить прямо в миску. Поскользнулся и упал, а через секунду ослеп — ПНВ соскочил с головы и улетел неведомо куда. Звук, который раздался сразу после этого, ему страшно не понравился.

— Вот же кляча, — недоуменно прокомментировала Олеся. — На. — И, присев на корточки, извлекла из-под телеги потерю.

— Спасибо. — Кирилл надел прибор. — Ой…

Мерзкий звук не почудился. Линз в окулярах больше не было.

— Выпал птенчик из гнезда, — радостно объявил чей-то незнакомый, внезапно оказавшийся рядом, голос, — все, теперь ему — п. зда!

Должно быть, последнее слово означало что-то смешное. Вокруг сдержанно захихикали.

Когда спутники успели окружить Кирилла — бог их знает. Не сказать, чтобы темнота вокруг была кромешной, очертания фигур путешественник различал, но вот передвигаться адапты умели совершенно бесшумно. Приблизились неслышно, словно призраки. Да и ориентировались они ночью, в отличие от бункерного сверстника, превосходно — адаптированному зрению не нужны были никакие устройства.

— Цыц, — это раздался голос Рэда. — Что стряслось?

— У меня разбился прибор ночного видения, — признался Кирилл.

Наступила тишина.

— Зашибись. И что теперь? Запасной есть?

— К сожалению, нет.

Из темноты присвистнули.

— Все, что ли — приплыли? Назад шагаем? — предположил тот же насмешливый голос. — План по спасению мира обломался в пункте «ноль»?

— Цыц, — не меняя тона, повторил Рэд. — А без очков ты совсем ни хрена не видишь?

— Вижу, но очень плохо. Увы.

Адапт вздохнул.

— Красавец! Где ж вас, блин, берут-то, таких косоруких? — Кирилл еще при первой встрече понял, что командир адаптов к нему не расположен. Мягко говоря. — Вставай, чего разлегся!

Сильные руки ухватили Кирилла за плечи и поставили на ноги. Они с Рэдом были почти одного роста — хотя в целом габариты отличались на порядок — и оказались лицом к лицу.

На небольшом расстоянии разглядеть лицо адапта было можно. Но выражение на этом лице отражалось такое, что лучше бы «косорукий» пассажир его не разглядывал.

* * *

— Ты че бормочешь? — раздалось над ухом примерно через час.

После короткого обеда — за пятнадцать минут все, кроме Кирилла, съели густую, странного вида похлебку, сжевали хлеб и выпили чай — ездока подсадили назад в телегу, и тем же порядком двинулись дальше.

Поесть Кирилл толком не успел, варево оказалось слишком горячим. Он кое-как проглотил хлеб, а в руке держал кружку с чаем — тоже горячим, но на сей раз догадался обернуть ладонь рукавом. Предосторожность, впрочем, не спасла — лошади тронулись, и жидкость расплескалась.

Хотелось пить, мокрый рукав неприятно холодил руку, и было обидно, что остался без обеда. Но Кирилл твердо решил держаться. Чтобы отвлечься, принялся шепотом читать стихи — любовь к простым четким рифмам перенял у Сергея Евгеньевича.

Славная осень! Морозные ночи,
Ясные, тихие дни…
Нет безобразья в природе! И кочи,
И моховые болота, и пни —

Всё хорошо под сиянием лунным,
Всюду родимую Русь узнаю…
Быстро лечу я по рельсам чугунным,
Думаю думу свою…

Вопрос «Че бормочешь?» ему задал Рэд.

— Стихи, — удивился Кирилл.

— Вот же мозговед! Тебе что, даже в поход уроки задали?

Кирилл улыбнулся. Слово «уроки» позабавило.

— Уроков мне давно не задают. Если хочешь знать, Сергей Евгеньевич с Любовью Ленидовной считают, что меня и учить-то дальше нечему. Просто нравятся стихи, вот и читаю.

Неизвестный Кириллу парень, идущий с другой стороны телеги, присвистнул.

— Ух, свезло тебе, Сталкер! Такого умника везешь. Ты от него далеко-то не отходи! Глядишь, тоже ума наберешься, окуляры выдадут.

Предположение было встречено насмешливым фырканьем. Кирилл почувствовал, что краснеет.

— Выдадут сейчас тебе, — пообещал парню Рэд.

Но Кирилл отчего-то подумал, что сделал это вовсе не из желания заступиться.

Когда глаза начали, наконец, ясно различать контуры телеги, Рэдрик сунул Кириллу в руки странное полотнище.

— На, завернись. А то сгоришь.

Полотнище красиво посверкивало в темноте.

— Но ведь еще даже не рассвет… — Кирилл расстроился. Только-только собрался вокруг оглядеться.

— Рассветет — поздно будет. Заворачивайся! Да смотри мне, как следует, а то сам заверну.

— А вы?

— Нам такое солнце не страшно.

После того, как телега остановилась, Кириллу голосом Рэда было велено «не рыпаться». Беспомощный груз взвалили, судя по всему, на плечо, куда-то отнесли и сбросили на твердое — путешественник болезненно охнул.

— Можешь разматываться, — разрешил командир. — Рюкзак — у входа. Фонарь-то хоть есть?