Заложники Солнца (СИ) - Страница 102

102

— Что тут у вас было? — допытывалась девушка. — Вы чего такие… странные?

Джек отшучивался, хотя Кирилл видел, что чувствует себя еще паршиво и привычный развеселый тон дается красавцу нелегко, Рэд отмалчивался. А сам он отчего-то даже не сумел как следует обрадоваться чудесному спасению реактивов, судя по всему, нимало не пострадавших. Хотя это был настоящий клад. В мавзолее обнаружились вещества, найти которые бункерные ученые в самых смелых мечтах не рассчитывали.

Наверное, какая-то часть души так и осталась на берегу. В наполненной болью палатке.

Вместе с Настей на берег явился парень по имени Игорь — Кирилл уже видел его в кабинете у Валерия. И путешественник обрел наконец адекватного собеседника. Упаковывая пробирки, успел рассказать и про теорию Вадима о вакцине, и про механизм адаптации, который изучали в Нижнем, и о замечаниях, которые сделал Борис.

Игорь внимательно слушал. Переспрашивал, задавал вопросы. Многого из того, что упоминал Кирилл, не знал — уровень образования его и воспитанника Бункера заметно разнился — но был по-настоящему увлечен наукой. О Борисе, виденном в детстве, вспоминал, как о божестве. И Кириллу, которому скоро предстояло снова увидеться с кумиром, от души завидовал.

В самом разгаре беседы Игорь неожиданно прыснул. Кирилл удивился:

— Я что-то смешное сказал?

— Нет. — Игорь улыбнулся еще шире. — Ты просто… очень забавно говоришь. О таких серьезных вещах рассказываешь — я половины не понимаю — и материшься, как сапожник! У нас даже Андрей Юрьич, когда не в духе, так не загибает. Вот и смешно.

Кирилл повторил про себя только что произнесенную фразу и покраснел.

— Извини.

Оставив Олесю в гарнизоне, Рэдрик с Джеком стесняться в выражениях перестали. Поначалу Кирилла это забавляло — не думал, что на основе десятка слов можно выстроить такое лексическое многообразие — а сейчас, оказывается, сам заговорил не лучше. Причем, что интересно: в общении с девушками или, например, с Борисом нецензурные слова не проскакивали и даже не пытались! А стоило оказаться в обществе парня своего возраста — свежеобретенная лексика полилась полноводной рекой.

— Ребята так говорят — ну, и я за ними… Ты меня одергивай, ладно?

— Да мне-то что. — Игорь улыбался. — Говори как хочешь. Просто смешно стало.

Настойчивая Настя, сумевшая-таки выпытать у бойцов, что произошло, и распахнувшая глаза от ужаса — хотя Кирилл, рассказывая, постарался максимально смягчить краски — немедленно по возвращении потащила гостей в больницу.

— Обед вам сюда принесут. Галина Федоровна, не выпускайте их, пожалуйста!

— От меня не сбегут, — уперев руки в широкие бока, пообещала Галина Федоровна.

Кирилл, глядя на представительную даму, подумал, что сбежать отсюда и впрямь будет посложнее, чем из набитого солдатами гарнизона.

На лице Галины Федоровны грозно хмурились черные брови. Уложенные в высокую башню волосы у корней были седыми, а дальше — неожиданно рыжими. Двойной подбородок опирался на необъятный бюст — медицинский халат едва на нем сходился — а ниже тело Галины Федоровны напоминало сложенные в стопку спасательные круги. Голос у докторши оказался под стать внешности — густой и басовитый.

— А ну, марш в смотровую!

Герои дня по одному были пропущены через смотровую. Их скрупулезно обследовали. Взвесили — Кирилл открыл от изумления рот, увидев, что стрелка весов, в Бункере едва дотягивавшая до шестидесяти, уверенно перевалила за семьдесят — заглянули в глаза и горла, простучали локти с коленями и прослушали грудные клетки. Джеку обработали рану. Рэдрик с Кириллом к тому времени уже лежали в кроватях.

— Значит, слушайте внимательно, — непререкаемым тоном заявила Галина Федоровна, убедившись, что Джек тоже улегся и всем своим видом изображает смирение. — Лечение вам назначаю такое… — Она помедлила и вдруг грозно рявкнула: — Кушать и спать! Понятно?

В первый момент бойцы от неожиданности обалдели. Потом Джек расплылся в широкой улыбке:

— От это я понимаю, больница! Всю жизнь бы так лечился! — Приподнявшись на локте, заговорщически подмигнул Галине Федоровне. — А можно, коль пошла такая пьянка, еще самогона и девочек? Чтобы уж до полного выздоровления?

— Еще не хватало! Кушать и спать. И никаких нервных возбудителей — включая девочек… Курите?

— Не-ет! — Джек даже руками замахал от удивления. — Что вы, доктор?! Это ж вредно.

— Врешь, — уверенно отмела Галина Федоровна. — Лиза! Проверь их одежду, курево — мне на стол. Сейчас обед принесут, потом дашь молока с медом, чтобы лучше спалось… И все! На бочок — и баиньки! Понятно? — Она грозно обводила глазами пациентов.

Даже у Джека не нашлось, что ответить.

— Ну вот, другое дело. Отдыхайте, — милостиво разрешила Галина Федоровна.

И, покачивая спасательными кругами, выплыла за дверь. Лиза немедленно — следом. Кирилл ей и слова сказать не успел.

— Крутая тетка! — откидываясь на подушку, восхитился Джек. — «На бочок — и баиньки»… Зашибись — лечение! У нас режим: поели — лежим! — И расхохотался.

— А че, пацаны, — отсмеявшись, решил Рэд. — Когда еще так свезет? Этак в натуре дохлого вылечить можно. — С наслаждением потянувшись, заложил за голову руки.

Никто из пациентов, и даже Лиза, не видел, как Галина Федоровна всхлипывала в соседней палате. Там отлеживался после приступа Андрей Юрьевич. С «Галчиком» они дружили еще с молодости.

— Ты бы видел этих мальчиков, Андрюша… До чего израненные! И ожоги, и пулевые, и осколочные — хоть в медицинский справочник. Что ж им вынести-то пришлось! А главное, понимаешь, — им как так и надо это все! Ну, ожоги. Ну, ранение… Когда я взялась ладони зеленкой мазать — все в порезах, говорят, крючками рыболовными ободрали — смотрели, как на дурочку. На фиг, говорят, надо, медикаменты переводить? И сейчас, слышишь, как хохочут… — Из-за стенки донесся дружный молодой смех. — А этот красавчик, у которого воронка на плече такая, что смотреть страшно — громче всех.

102