Заложники Солнца (СИ) - Страница 37

— Ноги — ладно. Ты смотри, как бы тебе другое место не размяли.

Смысл сказанного Кирилл не уловил и отвечать не стал.

После вчерашней таблетки — легкий транквилизатор, определил он действие — голова была дурной, но зато ни руки, ни ноги не дрожали. И уже не так тянуло, глядя на Рэда, разрыдаться от стыда. Хотя даже во сне не раз порывался это сделать.

Кирилл снова отчетливо вспомнил, как вчера, привязанный, прыгал на стуле. Вспомнил сверкающий презрением взгляд Рэда. И снова накрыло волной ненависти к себе.

Утром Кириллу повезло: Сталкер бегал по своим командирским делам, а его, полусонного, замотал в палатку и запихнул в телегу Сашка. Потом отвлекся разговором с Ларой. А сейчас не знал, что и сказать. Так глубоко ушел в задумчивость, что от голоса Рэда вздрогнул.

— Что?

— Ты че скис, говорю? — повторил командир. — То все треплешься, что твой флаг на бане, а то вдруг заткнулся? Маешься, что опять терпилой оказался?

Кирилл не ожидал, что адапт так метко попадет в самое больное. Он даже вздрогнул. И попробовал ускорить шаг. Рэдрик без труда догнал.

— Слышь? — окликнул он. — Не бери в голову.

— Почему?! — вскинулся Кирилл. — Почему — «не бери»?! Как будто это не так?!

— Нет.

Кирилл даже остановился от удивления.

— Я ведь, если бы ребята не пришли, все рассказал бы! Я не смог бы смотреть…

— Я знаю, — как само собой разумеющемуся, пожал плечами Рэд.

— Знаешь?!

— Ясный день. Хреновый из меня командир был бы, если б не знал. Я потому время и тянул — чтоб ребята успели до того, как ты сломаешься. Хорошо хоть Толян был уверен, что дрыхнут, как дохлые — иначе не стал бы удовольствие растягивать.

— То есть… — Раскаяние и стыд сменились горькой обидой. — То есть, ты даже не сомневался, что я сломаюсь?!

— Ну да. Было б тут в чем сомневаться.

Кирилл поник головой. Стиснул зубы, чтобы не разреветься.

Я для него абсолютно предсказуем, — вертелось в голове. Я — наивный, убогий, беспомощный слабак! Как же ему, наверное, надоело со мной возиться. И как он меня презирает…

Кирилл снова попробовал ускорить шаг, чтобы оторваться от Рэда. Чтобы, если слезы прорвутся, успеть незаметно их вытереть.

— Ты че понесся? — Адапт, в три шага, Кирилла догнал.

— Пожалуйста… Ты можешь не идти рядом? Я… Мне надо побыть одному.

— Та-ак. — Вместо того чтобы отстать Рэдрик поймал его за плечо. Остановил и развернул лицом к себе. — Ты ревешь, что ли?

Ответить Кирилл не смог. Опустился на корточки и уже не скрываясь, разрыдался.

— Да твою же мать.

Рэдрик уселся рядом. Достал из отобранного у Толяна портсигара сигарету и выкурил. После чего — решив, очевидно, что дал Кириллу достаточно времени, — приказал:

— А ну, колись. Чего тебе Ларка натрепала?

— Ничего… — Если б не это несправедливое обвинение, Кирилл вряд ли смог бы заговорить. Но за Лару нужно заступиться — кажется, причиной слез Рэдрик определил именно ее. — Лара тут вообще ни при чем.

— А кто причем?

Кирилл понял, что командир не отстанет. А еще он понял, что очень хочет оправдаться. Чем больше узнавал и Сталкера, и других ребят, тем больше хотелось перестать быть для них чудной бестолковой зверушкой.

— Я знаю, что опять виноват, — собравшись с силами, начал он. — Но…

— В чем? — Рэд не издевался. И впрямь не понимал.

— Ну… Я ведь опять тебя не послушался. Ты сказал, чтобы без тебя даже в туалет не ходить. А я и не вспомнил.

Рэд неожиданно усмехнулся.

— А знаешь, почему не вспомнил? Самое быстрое в мире — знаешь, что?

— Скорость мысли? — удивился вопросу Кирилл.

— Не.

— Ну тогда, допустим, скорость света…

— Нет!

Кирилл, не веря самому себе, заметил в глазах командира лукавство.

— А что?

— Самая быстрая в мире вещь — это понос! Потому что — ни подумать не успеешь, ни свет зажечь — как уже обгадишься! Вкурил?

И тут Кирилл захохотал. Он смеялся над этой грубой и примитивной игрой слов с таким облегчением, что Рэдрик даже не одергивал, чтобы ржал потише. Сам ухмылялся, знакомой и когда-то пугающей крокодильей усмешкой.

И Кирилл понял, что адапт не злится. Даже, кажется, презирает его уже не так сильно. Это ведь первая со стороны командира — пусть неуклюжая — попытка приободрить «бункерного».

— Забей, короче, и пошли, — заключил Рэд, когда Кирилл отсмеялся. — Никто бы на твоем месте ни о чем подумать не успел.

— А то, что я… ну, рассказал бы…

— Так и я бы рассказал! Да любой бы нормальный рассказал! Что мы, по-твоему, садисты вроде Лысого — смотреть, как человека на солнце жарят?

— Но… Как же… — Кирилл ничего уже не понимал. — Ведь ты говорил — нельзя…

— Да мало ли, что я говорил! Я ж не знал, что так повернется. Если бы тебя или еще кого собрались на моих глазах загорать выкидывать, я бы тоже молчать не стал. Наврал бы что-нибудь, или даже правду сказал — неважно. Важно, что при таком раскладе ты бы жив остался. А дохлого — никого уже не вернешь. Ясно?

Кирилл восхищенно кивнул. Понял вдруг, что выражение, сверкавшее вчера в глазах Рэда, было вовсе не презрением. Командир всего лишь пытался предупредить, что ждать осталось недолго. Что друзья не спят и скоро придут на помощь.

— А вообще, Толян сам своих очкует, — брезгливо продолжил Рэд. — Оттого и прослушку кругом навтыкал — боится, как бы не сковырнули. Все ж че думают? Паханом быть — легко и просто! Сиди себе, попердывай. Ни тебе в поле корячиться, ни на ферме вилами ворочать. А про то, что при таком раскладе за весь поселок башка трещит — не вспоминают… Правильно Евгеньич велел Толяна не трогать. Завали такого — кипиш до небес поднимется! Полпоселка повырежут, пока разберутся, кто круче. Толян — сволота, конечно, да только бычары его — еще хуже.