Заложники Солнца (СИ) - Страница 38

Кирилл задумчиво молчал. Новые вводные требовали серьезных размышлений, на которые в данный момент времени не было.

— Как ноги-то? — вспомнил командир. — Нормально?

— Да, все хорошо. Послушай, Рэд.

Кирилл, наконец, понял, что его мучает больше всего. Он опять остановился — хотя издали обеспокоенно чирикали — и тронул спутника за рукав.

— Мне нужно научиться драться.

— Тебе?! — Рэд уставился с неподдельным изумлением.

— Да! Я догадываюсь, что задатков у меня немного. Таким, как ты или ребята, никогда не стану. Но, понимаешь… — Кирилл собрался и твердо произнес то, что осознал минуту назад: — Я больше не хочу, чтобы меня били — или тебя, или еще кого-то — а я понятия не имел, как себя вести.

Он был готов к тому, что Рэд начнет насмешничать. Но командир не смеялся. И вообще, за вчерашний жуткий день что-то в их отношениях изменилось. Например, подумал Кирилл, он только что впервые назвал адапта по имени.

Рэдрик размышлял, но явно не над тем, как бы «бункерного» задеть. Скептически разглядывал сутулую фигуру Кирилла. Его поникшие плечи и тонкие руки — и вдруг напомнил Вадима Александровича. В момент, когда наставник изучает стойку с реактивами, уже догадываясь, что ни один из них для предстоящего эксперимента не годится.

— Хреново.

— Что? — вздохнул Кирилл. Имел в виду не смысл выражения, такие вопросы перестал задавать. Беспокоил поставленный Рэдом диагноз. — Почему хреново?

Командир почесал в затылке. Огляделся по сторонам — всегда так делал перед тем как попытаться что-то объяснить.

— Ну вот надо тебе, к примеру, вон тот борщевик завалить, — показал он куда-то вперед.

Кирилл посмотрел и охнул. «Вон тот борщевик», если б вырос около здания Института, легко достал бы соцветиями до третьего этажа.

— Ничего себе… Ой! Сколько их тут!

Он только сейчас обратил внимание, как много появилось вокруг опасных растений. Дорогу обступили настоящие заросли. Кирилл посмотрел под ноги и увидел невысокие полые пеньки. Их было не очень много. Пока… Он невольно стал держаться ближе к Рэду.

— Их вырубают?

— Пилят под корень. — Рэдрик пнул каблуком подвернувшийся пенек. — Здесь еще — цветочки, тут пока Толянова территория. Он успевает с этой дрянью справляться. А у Маринки в Вязниках бойцов мало — так там совсем звездец. В тот раз по дороге еле продрались.

— А как же сейчас пройдем?

Рэдрик пожал плечами.

— Упремся — разберемся. Сперва дойти надо… Короче. Чтобы борщевик валить, инструмент нужен. Пила или топор — так? Без инструментов чем ты его будешь, зубами грызть?

— Не буду, — согласился Кирилл. Подумав про себя, что даже увешавшись инструментами с головы до ног, этакую махину в жизни не одолеет.

— Вот. А мышцы — на руках, на ногах — это те же инструменты, понял?.. А у тебя их нет. Ноги — как руки, руки — как спички. И чем, спрашивается, ты драться собрался?

Кирилл понуро вздохнул. Покосился на мускулистую фигуру Рэда. В Бункере-то собственный облик ему нравился — под землей спортсменов не было. Инородным существом выглядел скорее терминатор Герман.

— Чудной вы народ, — будто прочитал мысли Рэд. — Неужели никогда противно не было, что такой хилый? Ты мужик все-таки.

Кирилл, вспыхнув, промолчал. Не сознаваться же, что семнадцать лет откликался на ласковое прозвище «малыш».

— Ладно, — обронил командир. — Попробовать можно. Только смотри, больно будет! А ты ж непривычный. Тебя чуть задень — слезы градом и валишься, как мешок с навозом… Уверен, что надо?

— Уверен. Не могу же вечно за твою спину прятаться.

— Сказал тоже! Хороша спина — прощелкал, как ты выскочил! А Толяновы гаврики не тормозили. Здоровые, гады, чем он их только кормит…

Кирилл с изумлением понял, что муками совести терзался не один.

— Ты с ума сошел? Откуда ты мог знать?

— Я все обязан знать. Иначе я не командир, а дерьмо собачье.

На это возразить было нечего.

— Короче, сам напросился, — решил Рэд. — . Сегодня — как раз дневка, время будет. Вот и начнем. Окей?

Кирилл с готовностью кивнул. В тот момент даже не догадываясь, на что себя обрекает.

* * *

В учителя Кириллу Рэдрик выделил Олесю. Свой выбор он никак не объяснил. Лишь гораздо позже путешественник догадался, что никто другой из адаптов не обладал ни невозмутимостью молчуньи, ни терпением — качествами, крайне необходимыми педагогу. Особенно если он вынужден пестовать такого бесталанного ученика.

— Сперва растягиваться будешь, — окинув Кирилла взглядом еще более критичным, чем у Рэда, начала урок Олеся.

Отряд устроился на дневку. Кирилл уже знал, что места остановок выбираются не случайно: адапты давно облюбовали определенные участки дороги и стараются их придерживаться. Бойцы ставили палатки, возились с костром — Олеся с Кириллом в хозяйственных хлопотах участия не принимали. Молчунья — уже, видимо, получившая от Рэда инструкции — отвела Кирилла в сторону, повесила на ветку фонарь и, оглядев площадку перед собой, удовлетворенно кивнула.

А Кирилл подумал, какая же она, бедняжка, некрасивая. Очень худая, с длинным унылым носом, крупными кистями рук и большими запавшими глазами, Олеся была похожа на печального мальчишку. Полная противоположность энергичной и жизнерадостной красавице Ларе. Выговаривая слова, она одной рукой надавливала себе на горло.

После рассказа Рэда Кириллу было жаль Олесю. Он решил, что на уроках будет стараться изо всех сил.

Олеся расставила ноги и подняла руки над головой.