Заложники Солнца (СИ) - Страница 70

К оглавлению

70

«Думаешь, самый крутой, да? — проговорил он. — А вот покруче тебя есть! Корявый, кому надо — хорошо платит. Наши бойцы, когда поняли, что в Челнах не срослось — вперед поскакали, чтобы вас обогнать. К пермякам на пароход сели, и до Талицы раньше добрались. Там напасть не рискнули, договорились с местными, чтобы в лесу засаду устроить».

«И как? — брезгливо процедил Рэд. — Почем нынче бункерные?»

«Козел! Я — не за плату! Тут, у местных — сестра моя. Нас обоих Корявый украл. Давно, еще мелкие были. Меня оставил, а Верку продал. Сюда куда-то… Меня пахан в Казань еще раньше пристроил. Я должен был на пароход попасть».

«А что Назимке пообещали? За то, чтобы тебя «узнал»? Наркоту?»

«А то чего? У Корявого мекс — забористый».

«От молодец Назимка, — восхитился Рэд, — везде поспел! Одному — пароход, другому — взрывчатку… И когда Капитану люди понадобились, ты в команду напросился? Ваши бы с отмели напали, а ты изнутри помог? Вот же тварь».

Тоха рванулся, пытаясь сесть. Рэдрик не дал.

«У них сестра моя! — дергался под его ногой пленник. — Ты хоть понимаешь, что это значит, выродок приютский?!»

Рэд будто и не услышал.

«А потом Корявому вместо парохода бункерный понадобился? И ты с нами увязался?»

Тоха молчал.

«Зачем он им понадобился?»

«Не знаю… Ааааа!!! Убери, …!!! Правда, не знаю! Пахан не говорил. Сказал только, если сдам бункерного, мне сестру вернут».

«И ты, лошара, повелся? Ее, может, и в живых давно нет».

«Неправда! Жива Верка!»

«Охереть, как трогательно. Разрыдаюсь сейчас».

«Пошел ты…» — Тоха снова приник к земле.

«Командир, время», — напомнил Джек.

«Да. Уходим».

«А с этим — что? Пристрелить?»

Тоха поднял голову.

«Обойдется, — холодно глядя, отрезал Рэд. — Волки сожрут живьем — туда ему и дорога».

«Сволочь», — падая лицом в землю, ненавистно прошептал казанский.

— Не кори себя, — повторил Кирилл. — Никто бы на твоем месте ни о чем не догадался.

— Никто — пускай бы не догадывался. А я — командир. Я обязан был. И я один виноват.

— Но…

— Заткнись.

И, когда Кирилл попытался снова заговорить, Рэдрик коротко двинул ему по шее. Продолжать разговор, для которого так долго набирался смелости, Кирилл не рискнул.

Через час, уже перед самым рассветом, отряд выбрался из болота. Страшный лес закончился, вдали виднелись холмы. Рэдрик хмуро приказал вставать на дневку.

— Жека…

Бойцов осталось всего пятеро, и кто-то должен был постоянно дежурить снаружи, поэтому палатку поставили одну. Набились в нее все — с левого края уложили контуженного Сашку, потом легли Кирилл, Олеся и Джек. Было тесновато, но терпимо.

Путешественник поначалу не очень понимал, зачем вообще нужны дневные дежурства. Какой враг осмелится вылезти на палящее солнце?

Ему объяснили, что случиться может «разное», от взбесившихся животных до взбесившихся Диких. Кто-нибудь всегда должен быть начеку. Сегодня до полудня Рэд дежурил сам — в комбинезоне, с оружием, завернувшись от солнца в палатку. В полдень на смену командиру должен был заступить Джек.

Кирилл уже почти заснул, когда услышал голос Олеси.

— Жека… — еле слышно звала молчунья.

— У? — Джек, оказывается, не спал.

Хотя лег давно. Отказался ужинать, натянул на голову спальник и лежал, отвернувшись к стенке.

Олеся всхлипнула. Должно быть, думала, что Кирилл не слышит.

Никогда раньше он не видел ее слез. Весь остаток жуткой сегодняшней ночи Олеся вела себя как обычно — сумрачно-равнодушно. Приготовила Сашке компресс на голову, поела вместе со всеми, улеглась.

И все это время, понял вдруг Кирилл, ее душили слезы. Олеся очень любила Люка.

Кирилл давно приспособился застегивать спальный мешок не до конца, оставляя окошко для дыхания. И сейчас в это окошко увидел, как Джек повернулся к Олесе. Выпростал из спальника руки. Молчунья подползла к нему и уткнулась лицом в грудь. Жека обнял девушку.

Сейчас ни у кого не повернулся бы язык назвать его красавцем. Лицо Джека кривилось. Он кусал губы и, кажется, сам едва держал себя в руках. Но голос звучал ровно.

— Ты реви, если тебе так легче. Можно. Никто не видит.

— А ты?

— Я не могу. — Джек тяжело выдохнул. — Когда паршиво… у меня как застревает что-то в брюхе. — Он тронул ладонью живот. — Будто камней наглотался, ни жратва, ни бухло не лезут. Что бы ни пил — цепляет паршиво. До отключки не нарезаться.

— А Люк… — всхлипнула Олеся. — Помнишь, когда из Талицы уходили, он спросил еще — убережет?.. Бог, то есть…

— Помню.

— И не уберег. — Олесины плечи затряслись.

Джек крепче обнял Олесю. Уставился застывшим взглядом в стенку палатки.

— Ты настоящий боец, — прошептал вдруг он. — Ты сражался с честью и отдал свою жизнь, чтобы мы жили. Мы сделаем все, чтобы твоя смерть не была напрасной… — Джек бормотал слова ритуала, будто молитву. Наверное, ему, как Олесе — от слез, от этих слов становилось легче. — Мы будем помнить тебя всегда.

В светлых глазах разведчика стояла такая скорбь, что Кирилл вздрогнул.

Зажмурился и замер, чтобы не мешать. Никак иначе помочь друзьям он не мог.

Глава 17
Безымянное болото — Берег реки (80 км)

Когда Кирилла разбудили, вокруг было темно.

— Бункерный, вставай, — тряс его за ногу Джек. — Обед проспишь.

— Как — обед? — Путешественник подскочил. — Уже обед? Что ж вы раньше не разбудили?

— Да хрен ли было будить? Все равно Саня отлеживается. Ну и ты заодно… Мы с Олеськой на разведку ходили. Вернулись уже.

70