Для миссии ему выдали такое же снаряжение, как у спутников: футболку, камуфляжные брюки с курткой — Сергей Евгеньевич объяснил, что это — полевая военная форма, разработанная специально для походных условий, — ремень и головную повязку. К новой одежде Кирилл пока не привык, а ремень и вовсе никогда не носил, тугая пряжка вызывала затруднения.
По коридору он почти летел, спасаясь от возможных взглядов — их, вопреки опасениям, не встретилось, — а Рэдрик вдогонку ухмылялся.
Но это было еще полбеды. Гораздо большую неловкость Кирилл испытал, когда в душевой Рэд невозмутимо стащил с себя последнюю деталь туалета, прошлепал под лейку и вытянулся под струями воды, даже не отвернувшись. Только буркнул что-то, не расслышанное Кириллом — тот поскорей нырнул в соседнюю кабинку.
Даже своего друга Олега, с которым с младенчества обитал в одной комнате, Кирилл ни разу не видел раздетым. Любовь Леонидовна тщательно следила за тем, чтобы воспитанники, приняв перед сном душ, облачались в пижамы и выходили из ванной комнаты только в них: взрослые очень старались блюсти целомудрие «малышей», врач Григорий Алексеевич — и тот проявлял при осмотрах максимум такта. Бесцеремонность адапта, как и необходимость сейчас раздеться самому, смутила Кирилла до крайности.
Тем более что душевая представляла собой не привычную ванную комнату — просторную, с запирающейся дверью, — а ряд из тесных кабинок с лейками, без всяких дверей, отделенных друг от друга перегородками.
Кирилл принялся крутить краны — вода полилась неохотно, тонкой струйкой.
Рэдрик, из-за перегородки, немедленно окликнул.
— Слышь, дятел! Ты че там делаешь?
— Воду включаю…
— Охренел, что ли?
Вода в соседней кабинке перестала течь. Через секунду Рэд оказался перед Кириллом — голый, сердитый и с мочалкой в руках.
— Я… — начал Кирилл.
— Головка от торпеды! Сказал же — после меня пойдешь, у тебя бананы в ушах? Нас с тобой всего двое, на фиг надо насос перегружать? Думаешь, у людей тут вечный двигатель? И так вода еле идет… Дуй на мое место, я пока намылюсь.
Рэд схватил Кирилла за плечо, выдернул из кабинки и затолкнул в свою. Сунул под лейку.
Вода полилась обжигающе горячая. Кирилл, не удержавшись, взвизгнул.
— Горячо!
— Подожди маленько, щас нормальная пойдет. А чего за яйца держишься? Тоже, что ли, натер?
Рэд кивнул на руки Кирилла, которыми тот неловко прикрывался.
— Нет! — Кирилл от смущения уже не знал, куда деваться. — Я… Мне… Неудобно находиться обнаженным в твоем присутствии. Отвернись, пожалуйста! Или отпусти, я сам отвернусь. И не надо на меня так смотреть! И не спрашивай больше ни о чем.
Если бы Рэд продолжил расспросы — он, возможно, даже от слез не удержался бы. Но, слава богу, адапт ничего не ответил. Молча выпустил его плечо и отступил.
Мучительный стыд за эту сцену терзал Кирилла до самого ужина.
Когда они с Рэдом, не обменявшись больше ни словом, вернулись в спальню, там уже были другие парни из команды. Они шумно, словно оттягиваясь после вынужденной тишины похода, разговаривали — каждый орал от своей кровати.
Разговор шел о дискотеке. Краешком тренированной памяти Кирилл вспомнил, что так называется разновидность развлечения, непрофессиональные танцы под примитивную музыку, но в суть разговора вникнуть не пытался.
Он очень боялся, что Рэдрик сейчас что-нибудь скажет — такое, после чего ему останется только умереть со стыда. Но командир, как ни в чем не бывало, включился в общую беседу — если стоящий в комнате гвалт можно было так назвать — и, казалось, перестал обращать внимание на новенького.
А потом они пошли ужинать.
В Бункере, разумеется, тоже была столовая — белая, как и все остальные помещения, с раздаточным окном, скучными пластиковыми столами и большим, в полстены, монитором. Кухня находилась за перегородкой, и Кирилл туда не заглядывал, не интересовался как-то. А здесь столовую от кухни ничто не отделяло, и никаких мониторов в помине не было.
В глубине помещения стояла огромная плита на дровяном, очевидно, отоплении. Рядом — длинный разделочный стол и полки с посудой. Тонкие перила огораживали спуск в подвал — там, судя по всему, хранились продукты, и женщины в фартуках за перила то ныряли, то выныривали. Вдоль стен протянулись столы с лавками, и за столами уже сидело местное население. Под потолком приветливо горели светильники.
Гости расселись. Кирилл оказался между Ларой и парнем из команды — адапты по-военному именовали себя «отрядом», — которого звали Джек. Ребята говорили «Жека», Кирилл еще на дороге определил, кому принадлежит насмешливый голос. И имена других парней запомнил: Люк, Саша и Гарри.
Официально представлять спутников друг другу Рэдрик, очевидно, посчитал излишним, а сам Кирилл решил не навязываться. В спальне, при свете, определил, кто есть кто. Заметил, украдкой разглядывая «отряд», что рельефностью мышц Рэду не уступает ни один из товарищей, а здоровенный, на голову выше всех, силач по имени Люк — пожалуй, превосходит.
Джек — насколько понял из замечаний парней Кирилл — обладал в отряде репутацией ловеласа. Устремленные к веселому красавцу взгляды местных девушек догадку подтверждали. Кирилл оказался не единственной мишенью для насмешек — Джек с удовольствием поддразнивал всех, кто попадался под руку, однако хохотал при этом так заразительно, что присоединялись сами высмеиваемые.
Напротив Кирилла сидел Максим Дмитриевич. Справа от хозяина — Рэд, а слева — девушка, глядя на которую Кирилл подумал, что вот он — великолепный пример передачи наследственных генов от родителей к потомству. Девушка была очень похожа на Максима Дмитриевича.